![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Про Карину
О, это я сегодня уже третий пост пишу. Трудолюбивая, однако!
Карина - это маленькая девочка. Одна из тех, с кем я работала няней.
О работе по специальности, понятное дело, мне пришлось забыть еще в Израиле. Не могу сказать, чтобы я от этого очень страдала, моя специальность была далека от призвания. Мы с детьми сразу договорились, что они работают, сколько нужно, а двухлетнюю Соню, пятилетнего Гришу и хозяйство я беру на себя. Миша бычно задерживался до двух ночи, а Рена приезжала из другого города в девять вечера - но за детей они были спокойны.
К переезду в Канаду внуки подросли, и я решила искать работу. Многие мои подруги говорили, да и сейчас говорят, что они согласны на любую работу, только бы не сидеть с детьми. Но мне дети в тягость никогда не были. Еще в пятилетнем возрасте я заявляла, что хочу быть воспитательницей в детском саду. А в пионерском лагере по вечерам укладывала своих сокамерниц спать, подтыкала одеяла и рассказывала им сказку на ночь.
Так что я решила искать работу няни.
Вначале я ездила на работу, но вскоре стало понятно, что без меня дома не обойтись, и родители стали приводить подопечных к нам. Тем более, у нас к тому времени появился дом и большой двор, где ребенок почти весь день мог быть на свежем воздухе. Восьмилетняя Соня мне помогала, после школы немножко играла с ребенком, за что получала вознаграждение - доллар, кажется, в час. А пока ребенок днем спал, я могла заняться домашними делами.
Но это было позже, а к Карине я еще ездила, и довольно далеко.
В первый раз Карину я увидела случайно. Они с мамой пришли по какому-то поводу к моим знакомым. Такая крошечная девочка лет двух с тугими темнорыжими кудряшками, яблочной кожей и синими фарфоровыми глазами. Совершенно открыточная. И вдруг эта малышка что-то сказала несколькими красивыми законченными предложениями.
- Сколько лет вашей девочке? - удивилась я.
- Четыре, она уже в школу ходит.
Через несколько месяцев я нашла работу. Та самая мама, которую я тогда видела, высокая молодая женщина с ослепительной улыбкой, москвичка, работает в агентстве по продаже билетов на самолет. Двое детей, четырехлетняя открыточная Карина и ее восьмимесячная сестричка. Я должна была, пока младенец спит, приготовить немудрящий обед, потом пойти с коляской в школу, забрать старшую, накормить их и заниматься, пока мама не вернется с работы.
Мама Карины рассказала, что сразу после зимних каникул они должны пойти к психологу, уже есть направление из школы.
Учительница уверена, что Карина не справляется с программой и ее надо перевести в школу для умственно отсталых детей. По программе к концу полугодия четырехлетние дети должны научиться писать свое имя и узнавать количество предметов до пяти. Весь класс умеет, одна Карина не может написать хотя бы первую букву. Она не узнаёт даже один предмет. Она может посреди урока встать и пойти по классу или вовсе выйти в коридор. Да она и ростом в два раза меньше других учеников.
- Мы уже брали учительницу математики, она тоже не смогла ничему научить - вздыхает каринина мама. Наверное, придется переводить ее в эту школу. Боюсь только, это далеко.
Вскоре, гуляя с девочками, я встретила эту учительницу математики.
- Вы теперь занимаетесь с Кариной? Она же умственно отсталая! - подошла ко мне средних лет женщина - я пробовала, ее же ничему нельзя научить!
К тому времени я уже несколько дней за Кариной наблюдала, слушала длинные сказки, которые она заворачивала своим куклам, и по поводу ее слабоумия у меня возникли определенные сомнения.
- А вы в каких классах преподавали? - спросила я
- Я? Я двадцать пять лет проработала в суворовском училище! - гордо ответила она.
Наступили каникулы, и я попробовала позаниматься с Кариной.
Писать что-либо она отказалась сразу. Приступили к математике. Показываю два пальца. -Карина, сколько пальцев?
Карина скучно смотрит не на пальцы, а мне в глаза.
- Тыри?
Я молчу.
- Читыри?
Я молчу.
- Ты плохая.
Поговорили мы с ее мамой, и я выяснила, что Карина родилась семимесячной, поэтому она такого маленького роста. Доктор говорит, что девочка догонит в росте сверстников, но позже.
И я подумала - ведь Карина и эмоционально не догнала еще четырехлеток. Она просто не может понять, почему должна делать эти скучные вещи вместо того, чтобы рассказывать куклам интересные сказки.
Девочка-то чудесная! Как можно даже думать о школе для слаборазвитых! Там ее, чего доброго, действительно в такую превратят. Ей бы пойти в школу годом позже, и все было бы в порядке. Но мама ее не из таких.
- Да неужели я ее не сделаю! - думала я.
Короче говоря, я поняла, что единственный способ добиться чего-нибудь от такой девочки - купить ее. И я начала приносить Карине сонины игрушки, из которых Соня уже выросла. А игрушки у Сони были чудесные. Была, например, кошка, обтянутая мягким белым кроличьим мехом. Кошка умела качать головой и махать хвостом.
Были бальные сиреневые клеенчатые перчатки с раструбами. Если нажмешь на раструб, играет музыка. Ну, может ли найтись в мире девочка, которая не согласится за такие перчатки сделать любую работу! А Карина была настоящая девочка.
Я приносила игрушку и говорила:
- Карина, посмотри, тебе нравится? Эту игрушку я тебе оставлю поиграть. (Или подарю - это от Сони зависело). Смотри, я кладу ее в ящик стола. Когда ты красиво напишешь целую строчку буквы К, можешь ее взять и играть.
Бедная Карина вздыхала и садилась писать. А куда денешься? Не отказываться же от таких великолепных вещей!
Таким образом мы всего за неделю выучились писать имя. А с математикой дело было еще проще. Имея в ящике стола такую игрушку, Карина, наконец, начинала смотреть не на мое лицо, чтобы угадать, а на пальцы. Хватило дня, чтобы она сообразила, в чем там дело. Через неделю мы уже лихо прибавляли и отнимали пальцы и другие предметы. А уж когда она поняла, что за это хвалят и восхищаются - дело пошло совсем просто.
Закончились каникулы, мы пошли в школу и встретили ту учительницу математики из суворовского училища.
- Ну что? - спросила она - мучаешься с ней?
- Карина, иди сюда. Сколько пальцев?
- Три!
- А прибавить один?
- Четыре!
- А отнять два?
- Два! - гордо ответила Карина. Она уже давно поняла, что за это хвалят.
- Слушай, да ты волшебница! - сказала мне учительница из Суворовского.
Впоследствии мы с ней подружились и даже оказались из одного города. Это была, действительно, прекрасная учительница - я видела, как она подтягивала старшекласников до нужного уровня.
Но что делать - в суворовском не научишься обращению с нежными четырехлетними девочками.
И зажили мы с Кариной душа в душу. Приходили из школы, обедали, рассказывали друг другу сказки, рисовали. В пять приходила с работы мама и сразу поднималась на второй этаж. кормить малышку. Карина, конечно, лезла обниматься, ее прогоняли, она плакала, и я, жалея девочку, частенько оставалась позаниматься с ней на лишние тридцать-сорок минут. На плате это, естественно, не отражалось - меня же не просили.
Все бы у нас и дальше шло хорошо, если бы не сверхестественная глупость и жадность карининой мамы.
Как-то Карина весь день тревожно прижималась ко мне и все время спрашивала:
- Элла, я хорошая девочка?
- Ну, конечно, очень хорошая! А почему ты спрашиваешь?
Молчит, гулять отказалась.
Приходит ее мама, спрашиваю - в чем дело?
- А! Это я ей сказала, что за окном ходит волк и ест плохих девочек.
Не хочется здесь излагать разные мелочи. Последней каплей был такой случай.
По условиям договора мне должны были оплачивать дорогу. Мы с дочкой как-то решили попробовать, не удобнее ли будет ей за мной заезжать по пути с работы. Оказалось, что неудобно, и я продолжала ездить на автобусе.
Получаю очередной месячный расчет. Я бы не обратила, может, внимания на цифру, но там необычно стояли центы.
- А почему в этот месяц меньше? - спросила я.
- А помните, за вами как-то дочь заезжала? Я за этот день дорогу и не оплатила. Полтора доллара.
Я онемела.
Послушайте! Да какая разница, как я до вас добиралась - на метле или на такси. Дорога должна быть оплачена по договору.
Вы что, не понимаете, что я для вас сделала? Я выучила вашу дочку в две недели чему учительница не могла ее выучить в полгода. Возможно, я ее избавила от школы для слабоумных. Вы представляете, сколько вы должны были бы заплатить частному учителю за это - и без всякой гарантии, что у него получится?
И потом - я частенько задерживалась у вас на полчаса, чтобы дать вам возможность спокойно покормить ребенка. Если вы так скрупулезны в расчетах, что учитываете полтора доллара, почему не оплачивали мне это время?
Я не буду больше с вами работать.
И ушла.
Очень жалко было с Кариной расставаться.
Сейчас она уже школу закончила.
-
-
Карина - это маленькая девочка. Одна из тех, с кем я работала няней.
О работе по специальности, понятное дело, мне пришлось забыть еще в Израиле. Не могу сказать, чтобы я от этого очень страдала, моя специальность была далека от призвания. Мы с детьми сразу договорились, что они работают, сколько нужно, а двухлетнюю Соню, пятилетнего Гришу и хозяйство я беру на себя. Миша бычно задерживался до двух ночи, а Рена приезжала из другого города в девять вечера - но за детей они были спокойны.
К переезду в Канаду внуки подросли, и я решила искать работу. Многие мои подруги говорили, да и сейчас говорят, что они согласны на любую работу, только бы не сидеть с детьми. Но мне дети в тягость никогда не были. Еще в пятилетнем возрасте я заявляла, что хочу быть воспитательницей в детском саду. А в пионерском лагере по вечерам укладывала своих сокамерниц спать, подтыкала одеяла и рассказывала им сказку на ночь.
Так что я решила искать работу няни.
Вначале я ездила на работу, но вскоре стало понятно, что без меня дома не обойтись, и родители стали приводить подопечных к нам. Тем более, у нас к тому времени появился дом и большой двор, где ребенок почти весь день мог быть на свежем воздухе. Восьмилетняя Соня мне помогала, после школы немножко играла с ребенком, за что получала вознаграждение - доллар, кажется, в час. А пока ребенок днем спал, я могла заняться домашними делами.
Но это было позже, а к Карине я еще ездила, и довольно далеко.
В первый раз Карину я увидела случайно. Они с мамой пришли по какому-то поводу к моим знакомым. Такая крошечная девочка лет двух с тугими темнорыжими кудряшками, яблочной кожей и синими фарфоровыми глазами. Совершенно открыточная. И вдруг эта малышка что-то сказала несколькими красивыми законченными предложениями.
- Сколько лет вашей девочке? - удивилась я.
- Четыре, она уже в школу ходит.
Через несколько месяцев я нашла работу. Та самая мама, которую я тогда видела, высокая молодая женщина с ослепительной улыбкой, москвичка, работает в агентстве по продаже билетов на самолет. Двое детей, четырехлетняя открыточная Карина и ее восьмимесячная сестричка. Я должна была, пока младенец спит, приготовить немудрящий обед, потом пойти с коляской в школу, забрать старшую, накормить их и заниматься, пока мама не вернется с работы.
Мама Карины рассказала, что сразу после зимних каникул они должны пойти к психологу, уже есть направление из школы.
Учительница уверена, что Карина не справляется с программой и ее надо перевести в школу для умственно отсталых детей. По программе к концу полугодия четырехлетние дети должны научиться писать свое имя и узнавать количество предметов до пяти. Весь класс умеет, одна Карина не может написать хотя бы первую букву. Она не узнаёт даже один предмет. Она может посреди урока встать и пойти по классу или вовсе выйти в коридор. Да она и ростом в два раза меньше других учеников.
- Мы уже брали учительницу математики, она тоже не смогла ничему научить - вздыхает каринина мама. Наверное, придется переводить ее в эту школу. Боюсь только, это далеко.
Вскоре, гуляя с девочками, я встретила эту учительницу математики.
- Вы теперь занимаетесь с Кариной? Она же умственно отсталая! - подошла ко мне средних лет женщина - я пробовала, ее же ничему нельзя научить!
К тому времени я уже несколько дней за Кариной наблюдала, слушала длинные сказки, которые она заворачивала своим куклам, и по поводу ее слабоумия у меня возникли определенные сомнения.
- А вы в каких классах преподавали? - спросила я
- Я? Я двадцать пять лет проработала в суворовском училище! - гордо ответила она.
Наступили каникулы, и я попробовала позаниматься с Кариной.
Писать что-либо она отказалась сразу. Приступили к математике. Показываю два пальца. -Карина, сколько пальцев?
Карина скучно смотрит не на пальцы, а мне в глаза.
- Тыри?
Я молчу.
- Читыри?
Я молчу.
- Ты плохая.
Поговорили мы с ее мамой, и я выяснила, что Карина родилась семимесячной, поэтому она такого маленького роста. Доктор говорит, что девочка догонит в росте сверстников, но позже.
И я подумала - ведь Карина и эмоционально не догнала еще четырехлеток. Она просто не может понять, почему должна делать эти скучные вещи вместо того, чтобы рассказывать куклам интересные сказки.
Девочка-то чудесная! Как можно даже думать о школе для слаборазвитых! Там ее, чего доброго, действительно в такую превратят. Ей бы пойти в школу годом позже, и все было бы в порядке. Но мама ее не из таких.
- Да неужели я ее не сделаю! - думала я.
Короче говоря, я поняла, что единственный способ добиться чего-нибудь от такой девочки - купить ее. И я начала приносить Карине сонины игрушки, из которых Соня уже выросла. А игрушки у Сони были чудесные. Была, например, кошка, обтянутая мягким белым кроличьим мехом. Кошка умела качать головой и махать хвостом.
Были бальные сиреневые клеенчатые перчатки с раструбами. Если нажмешь на раструб, играет музыка. Ну, может ли найтись в мире девочка, которая не согласится за такие перчатки сделать любую работу! А Карина была настоящая девочка.
Я приносила игрушку и говорила:
- Карина, посмотри, тебе нравится? Эту игрушку я тебе оставлю поиграть. (Или подарю - это от Сони зависело). Смотри, я кладу ее в ящик стола. Когда ты красиво напишешь целую строчку буквы К, можешь ее взять и играть.
Бедная Карина вздыхала и садилась писать. А куда денешься? Не отказываться же от таких великолепных вещей!
Таким образом мы всего за неделю выучились писать имя. А с математикой дело было еще проще. Имея в ящике стола такую игрушку, Карина, наконец, начинала смотреть не на мое лицо, чтобы угадать, а на пальцы. Хватило дня, чтобы она сообразила, в чем там дело. Через неделю мы уже лихо прибавляли и отнимали пальцы и другие предметы. А уж когда она поняла, что за это хвалят и восхищаются - дело пошло совсем просто.
Закончились каникулы, мы пошли в школу и встретили ту учительницу математики из суворовского училища.
- Ну что? - спросила она - мучаешься с ней?
- Карина, иди сюда. Сколько пальцев?
- Три!
- А прибавить один?
- Четыре!
- А отнять два?
- Два! - гордо ответила Карина. Она уже давно поняла, что за это хвалят.
- Слушай, да ты волшебница! - сказала мне учительница из Суворовского.
Впоследствии мы с ней подружились и даже оказались из одного города. Это была, действительно, прекрасная учительница - я видела, как она подтягивала старшекласников до нужного уровня.
Но что делать - в суворовском не научишься обращению с нежными четырехлетними девочками.
И зажили мы с Кариной душа в душу. Приходили из школы, обедали, рассказывали друг другу сказки, рисовали. В пять приходила с работы мама и сразу поднималась на второй этаж. кормить малышку. Карина, конечно, лезла обниматься, ее прогоняли, она плакала, и я, жалея девочку, частенько оставалась позаниматься с ней на лишние тридцать-сорок минут. На плате это, естественно, не отражалось - меня же не просили.
Все бы у нас и дальше шло хорошо, если бы не сверхестественная глупость и жадность карининой мамы.
Как-то Карина весь день тревожно прижималась ко мне и все время спрашивала:
- Элла, я хорошая девочка?
- Ну, конечно, очень хорошая! А почему ты спрашиваешь?
Молчит, гулять отказалась.
Приходит ее мама, спрашиваю - в чем дело?
- А! Это я ей сказала, что за окном ходит волк и ест плохих девочек.
Не хочется здесь излагать разные мелочи. Последней каплей был такой случай.
По условиям договора мне должны были оплачивать дорогу. Мы с дочкой как-то решили попробовать, не удобнее ли будет ей за мной заезжать по пути с работы. Оказалось, что неудобно, и я продолжала ездить на автобусе.
Получаю очередной месячный расчет. Я бы не обратила, может, внимания на цифру, но там необычно стояли центы.
- А почему в этот месяц меньше? - спросила я.
- А помните, за вами как-то дочь заезжала? Я за этот день дорогу и не оплатила. Полтора доллара.
Я онемела.
Послушайте! Да какая разница, как я до вас добиралась - на метле или на такси. Дорога должна быть оплачена по договору.
Вы что, не понимаете, что я для вас сделала? Я выучила вашу дочку в две недели чему учительница не могла ее выучить в полгода. Возможно, я ее избавила от школы для слабоумных. Вы представляете, сколько вы должны были бы заплатить частному учителю за это - и без всякой гарантии, что у него получится?
И потом - я частенько задерживалась у вас на полчаса, чтобы дать вам возможность спокойно покормить ребенка. Если вы так скрупулезны в расчетах, что учитываете полтора доллара, почему не оплачивали мне это время?
Я не буду больше с вами работать.
И ушла.
Очень жалко было с Кариной расставаться.
Сейчас она уже школу закончила.
-
-
no subject
no subject
no subject
no subject
Но вполне можно отдать учиться с пяти. Это она от жадности - за детсад надо платить, а школа бесплатно.
no subject
no subject
no subject
no subject
- Зачем вы держите ребенка на руках? Вон качели. Посадите ее, заведите качели и пусть себе сидит качается!
Это счастье, что Карина без этих качелей выросла.
no subject
no subject
no subject
Вы и впрямь волшебница!
Жаль, что пришлось оставить Карину(, такой выпуклый образ у вас получился!
no subject
no subject
Вы в такое время в сети? Не спится?..
no subject
no subject
no subject
Ужасно жалко было. До сих пор как заноза в сердце.
no subject
Ты, конечно, молодчина, хотя ребенка жалко.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Психолог сказала - в семнадцать лет на уровне двенадцатилетней.
Не могу забыть Карину.
no subject
no subject
А рассказывать то, что здесь за кадром - это про мамашу - да скучно, ну ее.
Лучше я про что-нибудь другое.
Вот выговорюсь и замолчу - тут меня книжкой поманили. Но я тебя предупрежу, когда замолчу, чтоб сняла галочку - их дефицит, оказывается.
no subject