mi_ze

В блоге r_l приведены стихи народовольца Николая Морозова.

В мире вечного движенья,
В превращеньях вещества,
Возникают на мгновенья
Все живые существа.

Но, возникнув на мгновенье,
Знать уж хочет существо:
В чем же вечное движенье?
Что такое вещество?

В стихотворении, как и в любом литературном произведении, можно без труда увидеть самого автора с его задумчивостью, с его чуть иронической улыбкой. Написавший такие стихи рожден ученым и должен жить размеренной жизнью размышляющего человека.

Однако, вместо науки Николай Морозов занялся переустройством общества, за что был осужден на пожизненное одиночное заключение. Теперь у него появилось время для науки. За двадцать три года, проведенные в одиночном заключении, он написал двадцать шесть томов рукописей и работу «Периодические системы строения вещества». На вопрос, как ему удалось разработать свои "Периодические системы", находясь в одиночке, он отвечал:
- Я не сидел в крепости, я сидел во Вселенной.

Что, что заставляло его, прирожденного ученого, участвовать в организациях "Земля и Воля" и "Народная воля", принять их убеждения, отказаться от научной работы, подвергать риску свою жизнь?

По ассоциации с постом r_l - о, эти вечные ассоциации! - я вспомнила своего школьного друга, Эдика М.
В седьмом-восьмом классе Эдик выучил школьную программу по математике и перешел к институтской. Тогда же он что-то такое изобрел, о чем сосед-инженер сказал, что вообще-то, это уже изобретено, но мальчик же не знал...
В школе он скучал и развлекался, как мог - сочинения, например, писал исключительно в стихах. И все чаще интересовался социальными темами. И вот однажды, уже в десятом классе, Эдик единолично выпустил стенгазету. В той стенгазете он опубликовал свою поэму о школьной жизни, нарисовал карикатуры на всех девочек класса (кроме меня, однако) :). Но, главное, высмеял школьную общественную жизнь. За давностью времени помню только, что он назвал учком просто придатком школьного педсовета. Это было абсолютной правдой и непонятно было, кому понадобилась эта игра в демократию - но подобные высказывания вызвали в дирекции шок. Поднялся страшный шум, и Эдика исключили из школы (бедная его мама!). Все мы очень его жалели. Были уверены - в институт он теперь не поступит, и расстраивались - что же его, такого способного, ждет в жизни?
А он получил аттестат вечерней школы и блестяще поступил на самый престижный в то время физикотехнический факультет, набрав тридцать баллов из тридцати.

После второго семестра он понял, что его интересует совсем другое. То есть, то ли он попал в группу с уклоном в физику, а его заинтересовала химия, то ли наоборот, не помню. Он подал заявление о переводе в другую группу - но к тому времени уже успел написать курсовую. Руководитель сообразил, с кем имеет дело, не захотел расстаться с перспективным студентом и добился отказа в переводе. Тогда Эдик, долго не думая, институт бросил. Поехал с курсом на целину, сошел на полдороге на какой-то станции, и мы потеряли его из вида на долгие двадцать два года.

Через двадцать два года разнесся слух, что приехал Эдик. Из Казахстана, всего на недельку. Встретились, начали расспрашивать, он охотно рассказывал.
Оказывается, когда сошел с поезда, он как-то сумел совсем без денег добраться до Томска и поступил там в Томский политехнический на интересующую его специальность. Все было замечательно интересно - но на второй год институт начал строить новый корпус общежития. Тогда только что вошли в моду способы строительства с участием жильцов. Эдик включился в работу со всей энергией и очень скоро стал председателем студенческого комитета. Корпус построили, а коллектив сработался и расставаться не захотел. Пытались организовать еще какое-то строительство, их не поддержали, они начали критиковать комсомол, их обвинили в попытке дублирования комсомольской организации... В общем, Эдика исключили из института. Но только на год, направив на завод для перековки. На заводе он за год ничего натворить не успел - видимо, контингент не тот - и благополучно восстановился в институте. Но еще через год опять начал борьбу. На этот раз - за изменение учебного процесса. Что-то не было включено в процесс, чем он как раз начал интересоваться. Его опять исключили, теперь уж насовсем.
Он уехал в Алма Ата, поступил в институт там - и на этот раз закончил. Женился. Жена казашка, астроном, работают вместе на астрономической станции в горах над Алма Ата - райское место! Двое детей, девочка и мальчик.

- Занимаешься наукой? Защитился?
- Да нет. Наукой - не особенно. Все, понимаешь, что-нибудь мешает. То друзьям надо помочь - я за это время уже три диссертации написал - то в горы тянет. Знаешь, что такое подняться на перевал, где вечные снега, увидеть внизу Иссык-Куль, спуститься и вбежать прямо как был, в одежде, не раздеваясь, в синюю воду?

Я думаю, если бы он попал в одиночное заключение на несколько лет, как Николай Морозов, он бы тоже "сидел не в одиночке, а во вселенной". Должно быть, увы, это единственный способ борьбы со склонностью к разбрасыванию.

Был ли Морозов счастлив? Благословлял ли свой искусственный отрыв от социальной жизни, давший возможность заниматься, наконец, наукой?
Был бы счастливее Эдик, работая в науке в полную силу - вот что мне хотелось бы знать. Такие мозги пропали!
Неужели полученные от рождения таланты можно добровольно выбросить и ничем за это не заплатить?

Привет! А у меня день рождения сегодня!
Не сообразила организовать место для поздравлений и уже наполучала в последний пост.
Кто не успел - тот еще не опоздал:)
Кто успел - спасибо, постараюсь перенести сюда.

Читаешь ленту ЖЖ и сразу возникают ассоциации, воспоминания... Особенно после коротеньких новелл Нелли ottikubo Вот это - после ее http://ottikubo.livejournal.com/61255.html

Ах, платья, вехи нашей женской жизни!
Первое платье, которое я помню, было из американской ткани. Как-то раз в нашем бедном послевоенном существовании на нас свалилось сокровище - кусок ткани из лендлизовских поставок. Ткани было слишком мало для взрослого платья - видимо, нам достался остаток - и это сокровище отдали маленькой мне. Помню ощущение на щеках, когда я прижимала ткань к лицу, такую мягкую, тоненькую, как маленькую птичку. Помню цвет ткани - синий, но не пронзительный, тоже мягкий. И неяркие, тоже синие, но более темные цветы вдоль каймы.
Мама села шить мне платье. Сметала, примерила и куда-то отвлеклась. А я быстренько надела и выскочила во двор, показать всем такую красоту. Какие-то тетеньки подозвали меня, рассмотрели платье и поджали губы - "оно же только сметано!" А я никак не могла понять, что им не нравится? Мне-то казалось, платье прекрасное и уж, конечно, без недостатков.

А классе в пятом, помню, мама сказала: "Давай сошьем тебе платье!"
"Зачем мне платье", - удивилась я: "У меня уже есть два - школьное и домашнее!"

Студенческое платье цвета весенней листвы. Мама, музыкантша и выдумщица, сшила его из пальтового сукна, чтобы я не мерзла. Платье из сукна - это было необычно, но на фигуре восемнадцатилетней девушки смотрелось как модельное. Чтобы сукно не натирало шею, полагалось надевать под него блузку или тонкий шарфик, а на груди была выделана петля, в которую продевались концы шарфика.

А белого свадебного платья у меня не было - как, впрочем, и обручального кольца. Мама сшила платье из серебристого материала, с таким расчетом. чтобы его можно было не только надеть на свадьбу, но и носить по разным поводам.

И дальше, дальше...
И сразу за всеми платьями - мама, и чувство вины, которую не загладишь.

В пандан Маргоше.

Мяааау!
Пррриветствую высокое собрррание!
Прррежде всего, я должна пррринести благодарррность уважаемому коту Марррсику - мрррмяу! - за его рррекомендацию.
Далее, согласно рррегламяунту, немного расскажу о себе.

Меня зовут Киска. Я живу в довольно удобном особняке с большим двором, имею трех слуг. Вы скажете, это маловато для уважающей себя особы. Но я придерживаюсь принципа минимализма. К тому же, это так обременительно - учить новых слуг правильному угождению мне.
Мои живут у меня уже семнадцать лет, они хорошо обучены, следят за чистотой моего дома, своевременно подают мне пищу, правильно гладят меня. Особенно хороши две женского пола. Третий, правда, годится только на должность швейцара. Зато в этой должности он безупречен. Достаточно одного мява или даже взгляда - и он кидается открывать мне дверь на веррранду.

Пожалуйста, вопррросы.

Спасибо! Еда - это самый существенный, жизненно важный вопрос. Еду я пррредпочитаю из ветеррринаррррной клиники. Здоровье - мяу! - прррежде всего! Я очень снисходительна и позволяю слугам обедать в моем обществе. Иногда мне хочется их грубой еды. Я даю им это понять и обычно мое желание выполняется незамедлительно. Вчера мне купили дыню - ах, я ее обожаю - и нарезали мелкими ломтиками. А сегодня достали из холодильника арбуз. Дыню, нерадивые, не купили - но было так жарко, а арбуз такой холодный, что я с удовольствием его полизала и даже откусила немного.
Но что мы все о еде?
Еще вопросы?

Спасибо.
Нет, мой двор не кажется мне маленьким. Когда я была моложе, я любила длинные прогулки. Мне не мешали грубые слуги из других домов, мне даже нравилось убегать от них. С возрастом я поняла, что лучше моего двора нет ничего. Как весело смотреть на нахальных мышей, убегающих от меня вверх по стене дома! А птицы - робины с розовой грудкой! Глупые слуги зовут их малиновками, хотя малиновые как раз кардиналы. Смотреть на них интересно, это меня развлекает, так что можно им простить даже их глупый писк. Слуги называют это пением! Как будто они не слышали по ночам настоящего, кошачьего пения!
Нет, еноты и скунсы мне не мешают. Мы мирно с ними уживаемся. Скунсы меня боятся и иногда при встрече выпускают свою зловонную струю - мимо, конечно. Меня это не очень беспокоит, я просто ухожу от них подальше. Слуги сразу поднимают крик, закрывают окна - но это их дело, меня не касается.

Вопрос об имени.
А почему мое имя кажется вам странным? В кошачьем имени должен быть звук ССС. Я думаю, у меня очень красивое имя, я им довольна.
Однажды, когда у моих слуг были гости... Я позволяю им иногда звать гостей. Во-первых, из гуманных соображений - они ведь тоже существа. А во-вторых, для улучшения их настроения. Хороший хозяин должен заботиться о настроении слуг и не доводить их до апатии или, избави кошачий боже, до злости.
Да, так когда у слуг были как-то гости, они говорили о коте с замечательным именем Миссисипи. Он был беден, у него был только один слуга - кажется, его звали Бррродский. Ах, как мне захотелось познакомиться с котом, носящим это замечательное имя! В одном имени столько ССС! Я подумала сразу, что он должен знать массу прекрасных историй и уметь красиво их рассказывать... Но, увы, он был иностранцем.
Ко мне во двор иногда заходит какой-то чернобелый кот. Наглость какая! Он не представился, я даже не знаю, как его зовут. Гоню его всегда до самых ворот. Я уверена, он не член сообщества.

Не кажется ли уважаемому собранию, что пора переходить к голосованию?
Что? Рассказать еще что-нибудь повсенощное?
С удовольствием. Ничего интересного, но если вам любопытно...
Этой ночью я обнаружила чудовищное упущение. В моей миске не было корма! Я немедленно пошла к старшей служанке и разбранила ее. Представьте, она спала и не хотела просыпаться! Пришлось запрыгнуть на кровать. Она - глупа, что с нее взять - решила, что мне хочется почесать ушки. Я вежливо подставила ушки, но не замурлыкала. Она опять ничего не поняла! Пришлось несколько раз подряд трогать ее лапкой!
Нет, я не выпускала когти. Это негуманно, я выпускаю когти только если ко мне сильно пристают.
Вот тогда она сообразила встать, и я привела ее к миске. Она, конечно, разахалась, просила прощения. Но нет, так просто она не отделается. Я немного поела и потребовала выпустить меня во двор. И никаких ласк! Учить и воспитывать их надо! Так и отпустила ее досыпать виноватой.

После голосования кошка Киска была принята в Общество Ночных Прогулок единогласно.

Сегодня, в день рождения Иосифа Бродского, мне хотелось бы вспомнить недавно вышедшую книгу Эллендеи Проффер-Тисли "Бродский среди нас".
Без этой пары - Эллендеи и Карла Профферов - адаптация Бродского в Штатах была бы значительно труднее. Карлу удалось сделать почти невозможное - убедить университетское начальство принять на должность приглашенного "поэта при университете" плохо говорящего по-английски только что приехавшего неизвестного им русского. Дом Профферов, где разместилось их не дающее прибыли знаменитое издательство "Ардис", стал на первое время его домом и дружба их длилась до конца жизни Карла и Иосифа.
Все это хорошо известно, а мне хотелось бы написать о книге. Я, кажется, прочла все, что написано о Бродском. И для меня ни из одного мемуара, предисловия или исследования Бродский-человек не вставал так живо, со всеми особенностями, достоинствами и недостатками, с отнюдь не идеальным характером.
Как обычно, за текстом видишь не только героя, но в равной степени и автора. Эллендея Проффер - горячая, порывистая, всегда стремящаяся помочь делом, всегда готовая воевать за справедливость, объективная и деликатная. Очень искренняя. Да еще и красавица.
И Карл Проффер встает из этой книги - человек, намеревавшийся "стать баскетболистом или, если не получится, юристом", но влюбившийся в русскую литературу. Талантливый исследователь. Спокойный, терпеливый и пунктуальный.
И еще из книги светит любовь и бесконечное уважение Эллендеи к своему мужу Карлу.
Ну, и Бродский, конечно - совершенно живой.
В общем, очень советую.

Кто там у нас в Южную Корею собрался?
Вот так надо готовить себя к туристическим поездкам!
Какие молодцы!
И поют по памяти!

https://www.facebook.com/1783855191848721/videos/1804068003160773/

Сегодня поминальный день, день Холокоста.

Одна девушка сказала мне сегодня :
- Это все пропаганда. Сколько можно об этом говорить? Гитлер не хотел убивать евреев, он только хотел, чтобы они уехали из Германии. Никто не хотел их брать, поэтому пришлось их убить.
Мне было больно это слышать.
- Да - ответила я. Он всего лишь хотел выгнать их из страны. А все их имущество - их магазины, их крупные и мелкие предприятия - все, что создали они своим умом и трудом, хотел оставить в Германии. Никто евреев не принял. Только поэтому пришлось разработать подробный план их уничтожения - надо же было как-то убрать их из Германии. Что поделать, немецкий рейх должен был стать мононациональным государством. Заодно уж, коли так пошло дело, пришлось уничтожить всех евреев во Франции, в Польше, Украине и Белоруссии. А потом, когда рейх распространится на Англию, можно будет убрать их и оттуда.

- Мой дедушка Мендель - сказала я - был убит в Луганске вместе со всеми евреями Луганска. Моя тетя Мера с двухмесячной дочкой, моей двоюродной сестрой, были расстреляны в Харькове, вместе со всеми евреями города Харьков.

Я зажгла поминальные свечи и перечитала последнее письмо моего дедушки. Как рассказали соседи, он погиб в душегубке. Бабушка успела умереть раньше. Я их никогда не видела.

Дедушкино письмо написано на идиш, мой двоюродный брат отдал перевести его и привел в своей книге "О родных... о погибших". Большое спасибо ему за это.

Дедушка понимал, что город скоро будет сдан. До последней минуты он надеялся на помощь детей. Но что они могли, кто бы отпустил их!
Дедушка был кожевником, худым, тихим, кротким человеком и считался знатоком Торы. Это письмо написано на открытке. Его невозможно читать без слез.

25-6-42
Дорогой сын Аарон-Моисей,
Мои руки не берутся тебе писать, потому что я пишу тебе в который раз, но ответов не получил. Пишу тебе еще раз, что после тяжелой болезни, которую имела мама, она 15.06. закончила свою жизнь, и мне пришлось проводить ее к постоянному покою.
Я не знаю, что мне делать и куда деваться. Остался один, как камень. Я не знаю, к кому бы обратиться, и кто бы взял меня и принял мои старые кости. Как мне выйти из положения с билетами и когда ко мне придут покой и смерть.
К первому я обращаюсь к тебе, мой дорогой сын Аарон-Моисей. Удобно ли тебе приехать, чтобы взять меня к себе. Я буду тебе очень благодарен. Я думаю, ты один сумеешь приехать. Не сумеешь ли ты продлить отпуск и приехать за твоим старым отцом? Мне очень горько, что мне трудно ехать, потому что мои глаза не видят и ноги отказывают. Поэтому я должен просить за мной приехать. Денег чтобы ты мне не присылал. Деньги мне не нужны, но я прошу за мной приехать. Мне очень горько быть одному на старости лет. Близкие родственники ничего не могут сделать, и я остаюсь один, как камень.
От Левы я давно не получал писем, и я не знаю, что с ним творится.
Б-г пусть нам поможет,чтобы мы освободились от страшных фашистов.
Желаем тебе быть здоровым.
Желающий тебе счастья отец.

18 июля Ворошиловград был сдан. Дедушке было 85 лет.

Старший сын, Аарон-Моисей, был эвакуирован в Кемерово, на перевезенном химическом заводе шла наладка оборудования. О каком отпуске мог просить специалист?
Младший сын, Лев, мой папа, уже был на Урале. Самое ужасное, что когда он эвакуировал военный завод на Урал, поезд проезжал мимо Луганска, а папа не мог сойти. Оставить рабочее место без санкции руководства означало дезертировать, за это - трибунал и расстрел. А разрешение, конечно, ему не дали.
Папа никогда о дедушкиной смерти не говорил. Он с этим жил всю жизнь.

Поздравляю Нелличку ottikubo c первой публикацией! Дай бог, не последняя!

http://elektron2000.com 160422
В разделах "Творческие процессы ", "Проза"
Статья "Сказка о вечности"
Автор физик Воскобойник Нинель, Израиль
С представлением главного редактора семинара

И с праздниками всех, кто празднует их!

УРА!

Три мои приятельницы живут в многоэтажном субсидированном доме, на каждом этаже двадцать, кажется, квартир. Народ в доме, в основном, пожилой, если не сказать больше. Из обитателей двухсотсорока квартир кто-нибудь да забудет выключить плиту, что-нибудь да подгорит в какой-нибудь квартире, поэтому вопли пожарной сирены звучат не по разу в день. И выключаются лифты, и приезжают каждый раз, как положено, три-четыре пожарные машины разного типа плюс амбуланс...
Жильцы до того привыкли, что при вое сирены и ухом не ведут.

Первый год эмиграции наша семья снимала квартиру на двенадцатом этаже. При звуках сирены мы с семилетней Соней быстро собирались и согласно инструкции неслись по лестнице с двенадцатого этажа в вестибюль. Я держала приготовленный на такой случай пакет с документами, а Соня ответственно прижимала к животу - вернее, к тому месту, где у нормальных детей бывает живот - клетку с тремя белыми мышами. В вестибюле обычно стояли не больше четырех-пяти человек, и все они умилялись, глядя на тощую Соньку с ее косичками и мышами. Остальной народ оставался в квартирах. Вначале я удивлялась такому разгильдяйству, потом поняла, что выполнять инструкции не так уж и обязательно. Но с Сонькой не поспоришь.
- Сирена! - говорила она, хватала своих дорогих мышек, и уже без всякого энтузиазма мы тащились вниз по лестнице. Хорошо хоть, когда сирена замолкала, включали лифт и не надо было пешком подниматься на двенадцатый этаж.

А однажды мы сами чуть не устроили пожар. Мы с Соней спали тогда в одной комнате. Сплю я и чувствую сквозь сон - вроде гарью пахнет. Пока убеждала себя, что это мне кажется, пока стряхнула сон, глядь - сонино одеяло дымится! Я его с Соньки скидываю и вижу - эта юная любительница литературы решила потихоньку от нас почитать. Приспособила маленькую настольную лампочку, накрылась с головой одеялом, читала - читала, да так и заснула. Хорошо, мы в одной комнате тогда спали - а если бы дело было уже в доме!
И долго-долго потом Сонька так и накрывалась одеялом с дыркой посредине - денег на новое тогда не было, а в пододеяльнике незаметно.

Через год мы взяли ссуду и купили дом, за который пришлось заплатить банку в три раза больше его стоимости. Сирена, положим, выла и в доме - бывало, я зачитаюсь и не услежу. Но тут мы справлялись: просто выключали это воющее устройство.

Давно это было, лет семь назад...